Неправильный Книжный Блог: Алексей Сальников — Петровы в гриппе и вокруг него

Скажу сразу, я не знаток современной русской литературы, и не большой её любитель. Старый Пелевин, Сорокин, выборочно другие современники — Мариам Петросян, Залотуха. Пожалуй, всё. За новинками я не слежу, кто кому пишет ответы не читаю, новый Пелевин, кажется, погрузился окончательно сам в себя.

Но название книги Алексея Сальникова постоянно всплывало то тут, то там. Кто-то посоветовал, тут в отзыве сослались, там в статье увидела. К тому же я катастрофически мало текстов читаю на русском — за прошлый год только одну книгу Петрановской и одного швейцарца. Остальное на английском. Это сказывается на грамотности речи и письма. Поэтому в этом году решила потихоньку встраивать современный русский литературный мир в свой.

О книге я ничего толком не знала, но начало мне понравилось:

Стоило только Петрову поехать на троллейбусе, и почти сразу же возникали безумцы и начинали приставать к Петрову. Был только один, который не приставал, – тихий пухленький выбритый старичок, похожий на обиженного ребенка. Но когда Петров видел этого старичка, ему самому хотелось подняться со своего места и обидеть старичка еще больше. Вот такое вот его обуревало дикое, ничем не объяснимое чувство, тесная совокупность мохнатых каких-то дарвиновых сил с достоевщиной.

Сальников из мелочей собирает наш быт. То, о чем каждый из нас думал, колыхаясь внутри троллейбуса, автобуса, метро, и выйдя из него, автор ухватил и написал. Причём не изваращаясь с русским языком, как это сейчас модно у писателей, критиков и блогеров. Простым, понятным каждому языком автор любовно описывает эти детали, подмечает важное и не очень, записывает диалоги, рассматривает детали и влечёт читателя за собой в этом потоке сознания.

Сознания слегка гриппозного, бредящего, поэтому ненадёжного. Реальность-то вроде обыденная, но силами автора рисуется картина, схожая с садами Босха.

Тут вам вроде бы и греческий миф, и серийный убийца, и Петров, который вроде бы один, но есть сын, которого все так же называют Петровым, и проживание одного события с разных ракурсов. В книге есть всего понемногу, а повествование многослойно, поэтому понять, понравится ли она вам по отзывам и рецензиям, практически невозможно — у каждого фокус выхватывает что-то своё.

Мне пришёлся по душе язык автора. Простой, уютный, где надо замысловатый, способный в одном предложении передать пол-жизни человека:

Был, например, бывший певец, с шести лет занимавшийся музыкой, но умудрившийся скатиться, что называется, к земле посредством своей глупости, и не столько даже глупости, сколько чередования везения и невезения, посредством того, что многие близкие вкладывали в него какие-то надежды, но кроме надежд вложили в него, видимо, какую-то нездоровую наследственность.

Я искренне не понимаю, где многие увидели в книге «чернуху». Описываемое чернуха ровно настолько, насколько чернуха жизнь большинства населения России. Поэтому критиковать за это книгу странно. Критиковать же я её готова за отсутствие Главного героя. Его в книге-то и нет. Есть несколько главных, но основного — его нет.

Книге не хватает какой-то душевности. У Петросян в «Доме, в котором...» тоже нет главного героя, но сама книга располагает к себе, приглашает оглянуться в Доме, послушать разговоры ребят. У Сальникова книга словно дышит холодом, несмотря на гриппозный жар. К себе не располагает, оказаться в гостях у Петрова (или сколько их на самом деле было?) я бы не хотела. Из мира книги хочется скорее выйти и на всякий случай умыться, и руки с мылом помыть.

С технической стороны книга отличная. Автор разбирает пазл, а читатель пытается его разгадать. Исполнено отлично, только перечитывать и возвращаться к книге не хочется.