Ольгерд Бахаревич — Собаки Европы | Альгерд Бахарэвіч — Сабакі Эўропы

Это роман белорусского писателя, который изначально был написан на родном для автора языке. Специально для русскоязычных читателей Ольгерд Бахаревич его заново переписал на русском. Структурно он состоит из 6-ти частей, каждая из которых может быть прочитана как отдельная повесть. Лучше всё-таки прочитать все, потому что они сложным образом связаны, и герои или события из одной упоминаются в других.

В первой части мы узнаём о создании героем искусственного языка бальбуты, словарик которого дан в конце книги. Во второй наблюдаем слегка антиутопичную Беларусь будущего, в которой забыт родной язык, а территория захвачена и находится под контролем России. В третьей автор разошёлся и почти 200 страниц рассказывает историю бабки-знахарки Бенигны из неандертальского леса. По моему скромному мнению, та бодрость текста, с которой автор начал, примерно с середины романа плавно снижается. Третью повесть про Бенигну я дотянула с трудом. Последняя часть книги, «След», о берлинском следователе из Германии будущего, не произвела такого впечатления, как первые две. При этом книга более чем объёмна. С правилами и словарём бальбуты на почти 800 страниц.

Ценно, конечно, что белорусская литература заявила о себе массовому читателю, и таким громким образом. Главный герой романа — язык, и по большому счёту Бахаревич пишет именно о нём. Будь то белорусский или искусственный бальбута, автор показывает, как меняется наш взгляд на мир с изменением способа его описания. 

Как видим, философия бальбуты основана на разнообразии, свободе и поэзии. В ней нет слова «должен». В ней нет слова «мы» — только бесконечное число свободных и уникальных «я». В ней нет слова «бог» — а если кому-то заблагорассудится заполучить себе бога, он назовёт его своими словами, теми, которые пригодятся именно ему, и никому другому. В ней нет ни морализаторства, ни морали, нет слов, которые бы оценивали, хорошо что-либо или плохо, правильно или нет. Всё имеет право на существование. Мир сложный — и это не хорошо и не плохо, так просто есть.

Стилистически каждая часть романа отличается от других. Автор пишет и от первого лица, и от третьего. Повествование в третьей части о старушке-целительнице навевает мысли о народных песнях, заунывных и тоскливых. В четвёртой, «Тридцать градусов в тени», автор рассказывает нам о случившемся от первого лица, от лица главного героя, молодого беларуса, и тут уже игра слов, приправленная иронией, вступает в дело.

Занято. Занятые люди могут себе это позволить, а я нет. У меня лето, а у них летучки. Я размечтался, а у них лютые начальники, ляпы, липовые печати, люпус эст, лупанарий тут у вас, доллары, я в доле, давай лапу. Деловые люди.

 В части о Беларуси будущего из текста повеяло чем-то, напоминающим о «Дне опричника» Сорокина:

А ещё тогда, отец рассказывал, можно было в автолавке заказать мебель из Петрозаводска — с самого завода «Патрикея», который наши у шведов отбили, в качестве военной добычи. Раньше он по-другому назывался, но как только снова русским стал, то получил наше, исконное славянское наименование. Когда-то наши люди за кровати и торшеры «Патрикеи» душу готовы были дьяволу продать, так рассказывала зам по идеологии, но завод давно уже русский и сейчас каждый себе его продукцию позволить может.

В общем и целом, «Собаки Европы» классический, если так можно сказать, современный роман. Все признаки (пост?)постмодернистского текста присутствуют и громко заявляют о себе. Метапроза, интертекстуальность, постоянная ирония. Если в «Москве-Петушках» мы узнаём от рассказчика о его убийстве в финале (кто же тогда нам рассказал это всё?), в «Собаках Европы» рассказчик встречает автора:

Рядом со мной замедлила шаг парочка, я посмотрел невзначай: ого. Кажется, я их узнал. За ручки держатся. «Простите, а вы… вы Бахаревич?» — спросил я зачем-то. Сам от себя такого не ожидал. «Да», — сказал Бахаревич, вовсе не удивившись. Верхние зубы у него были ровные, белые, а вот с нижними п****. Как у меня почти. Судя по всему, не очень-то он был рад, что я его узнал. Ни х** себе. Бахаревич и Тимофеева в метро. У богатых свои причуды.

Не могу сказать, что осталась в полном восторге от книги. Наверное, это нормально для современной литературы. Хочется чего-то большего, какого-то завершения или надежды (как в моей любимой «Свечке» Залотухи). Текст, по сути, довольно пессимистичен. Будущее книг в целом и белорусского языка в частности автором описывается с беспросветностью, достойной отдельной за то премии.

«Это русская книга. Да?» «Не совсем, — сказал Скима. — Я думаю, она бе-ло-рус-ская». «Это русская книга, — терпеливо сказала таможенница. Она разговаривала с ним строго и назидательно, как с ребёнком. — Мне нужно точно знать, что это не политическая пропаганда. Сейчас я позову эксперта. Подождите здесь».

При этом Бахаревич мастерский рассказчик, и каждую из частей можно развить в отдельный роман. А сколько тем автор поднимает в тексте просто мимоходом! Тут каждый читатель может найти то, что ему по душе проанализировать.

Я не была знакома с современным беллитом, если не считать Алексиевич. Поэтому о прочтении «Сабак Эўропы» совершенно не жалею. Но рекомендовать могу только тем, кто интересуется именно современной русской/белорусской литературой.

Ольгерд Бахаревич, «Собаки Европы». Альгерд Бахаревич, «Сабакі Эўропы».
Мой рейтинг: 7 из 10.
Лабиринт