30.07.2014

Отрывок: Венерин волос — Михаил Шишкин.

У мамы теперь на ночном столике все время лежит Аввакум. Она то и дело повторяет: «Время приспе страдания. Подобает вам неослабно страдати». Сегодня она сказала, что когда-то эти слова прочитала, и они запомнились, но не поняла. «А теперь все стало так просто: наказание дается не за грехи вовсе, а за счастье. Все имеет свою цену: за счастье — горе, за любовь — роды, за рождение — смерть».
...
Тут лязгнул запор, и ввели парня в спортивном костюме. Коротко стриженный крепыш. Обычное лицо — такой может торговать на подмосковном рынке или приезжать бизнесменом на переговоры в Цюрих. От него шел густой тухлый запах давно немытого тела. 
Фрау П. бодро протянула ему руку. Он усмехнулся и пожал. Толмач не стал объяснять ей, что на его родине с женщинами за руку не здороваются.

20.07.2014

Испанская баллада — Лион Фейхтвангер.

«Испанская баллада» (в оригинале название «Еврейка из Толедо», Die Jüdin von Toledo), Лион Фейхтвангер. 
Купить книгу на Озоне.
Рейтинг: 9 из 10.

Источник фото: vigilie.de

Исторический роман Лиона Фейхтвангера о «любви» короля Альфонсо VIII и красавицы-еврейки Ракель, действие происходит в Испании, Кастилия, в городе Толедо конца 12-го века.

Потрет Альфонсо VIII. Источник: wikipedia.org

Любовь я взяла в кавычки не случайно. Когда я собиралась прочитать эту книгу и искала ее описания, мне повсюду встречалась одна и та же фраза: «роман о любви короля к еврейке». Ну что ж, подумала я, про любовь так про любовь. Дочитав книгу, я была удивлена, потому что если называть любовью отношения между Альфонсо и его любовницей, то я на такую любовь не согласна.
Альфонсо VIII берет к себе в советники (эскривано) еврея Ибрагима или Иегуду Бен Эзру. Христиане в то время к евреям относились с большим предубеждением и презрением. Короли часто прибегали к совету евреев, но это считалось слабостью. Евреи были мастеровиты, экономны, умели преумножать богатства, словом, были теми, кого сейчас называют «эффективные менеджеры». Бен Эзра перевозит с собой в Толедо свою семью — дочь Ракель и сына Аласара.
Альфонсо знакомится с семьей своего эскривано и Ракель кажется ему дерзкой, слишком самоуверенной и откровенной. Непонятно, что именно из этого его привлекло, но через недолгое время он спрашивает Бен Эзру, станет ли Ракель его любовницей. Небольшое пояснение, и чуть позже мы вернемся к этому щекотливому вопросу. В те времена такое предложение означало, что король перевозит ее в замок, отведенный сугубо для этой цели, ездит навещать ее в удобное ему время, может жить с ней сколь угодно долго пожелает. Официально это запрещалось, но у королей всегда были любовницы, и на это смотрели сквозь пальцы. Но в данном случае король захотел завести себе не просто любовницу, а любовницу-еврейку:
...спать с обозной девкой грех простительный, с мусульманской пленницей менее простительный, с благородной дамой еще менее простительный. Несомненно, самый тяжкий грех — это спать с еврейкой.
Но тут начинается та самая «любовь». Ах да, у короля есть королева, донья Леонор, которая родила ему детей, к сожалению только дочерей, и ни одного наследника. Леонор в курсе увлечения мужа, но закрывает на него глаза, потому что и до этого король позволял себе вольности, и сейчас это лишь временное помутнение рассудка, и оно скоро развеется.
Читатель может представить в какое затруднительное положение поставил советника король своим вопросом. Король требует отдать его единственную дочь в наложницы. А ведь она так юна, ей всего лишь семнадцать, она могла бы удачно выйти замуж, а вместо этого этот самоуверенный христианский рыцарь будет жить с ней, и как он к ней отнесется? С уважением ли, ведь она еврейка, или будет унижать и мучать?
Томить не буду, потому что сюжет и так ясен, и Ракель переезжает в замок Галиану, который сохранился и в наше время.


Источник фото: retazosdetoledo.com

После этого начинается необратимый ход событий, о которых многие уже известные нам лица пожалеют не раз.
Я вчитывалась в описание того, чем занимались король и Ракель в Галиане, и не могла понять, что же все-таки их сближает. Альфонсо презирал иудейство и ислам, все, к чему трепетно относилась Ракель. Она же считала, что рыцари — поверхностные хвастуны-задиры, грубые и недостаточно галантные. Он видел в ней ее отца, советника Иегуду, и ненавидел ее за это. Она считала его нечистоплотным и чванливым. И все эти мысли героев перемежаются восклицаниями вроде «Любимый мой, ты самое большое чудо из божьих чудес!», и т.п. 
Ты воскрешаешь в памяти его лицо, осанку и повадку в те лучшие часы знойной страсти, когда сливались воедино души и тела. Но этот образ вытесняется другим, и ты видишь перед собой изуродованные похотью черты насильника. Вот, значит, каков лик рыцарства, столь пленительный для него! Но, несмотря ни на что, ты тоскуешь о нем и знаешь твердо — стоит ему только позвать, и ты пойдешь, побежишь к нему.
Словом, какой-то последовательности в действиях персонажей я не уловила. Можно обвинить меня в чрезмерной логичности, ведь речь идет о ЛЮБВИ, но и ее я в повести не увидела. Отношение Альфонсо к Ракели эгоистичное, это сугубо желание обладать чем-то новым, необычным, красивым. Он бросает ей слова, о которых забывает через минуту, а она мучается и переживает.
Тем не менее, я ни разу не пожалела о том, что начала читать роман. Правда после окончания у меня была легкая депрессия из-за концовки, но читатель поймет, чем дело кончится уже в начале третьей части. Пояснение — концовка трагичная. Тем, кто был в Испании, а особенно в Толедо, прочитать будет точно интересно. В заключение приведу сам текст баллады, которая послужила основой для романа:
И отправился в Толедо
Дон Альфонсо с королевой,
Со своей красивой, юной
Королевой. Но известно,
Что любовь сбивает с толку,
Ослепляет. И влюбился
Он в прекрасную еврейку
По прозванию Фермоза.
Да, звалась она Прекрасной,
И недаром. И вот с ней-то
Позабыл король Альфонсо
Королеву.

На семь лет король Альфонсо
Со своей еврейкой в замке
Заперся. Не расставался
Ни на миг; её любил он
Так, что бросил все заботы
О Кастильском королевсте
И себе самом.

<спойлер! Я сократила текст баллады для тех, кто еще не читал книгу>
Так любовь, что ослепляет,
Сбила с толку дон Альфонсо,
И влюбился он в еврейку
По прозванию Фермоза,
Да, звалась она Прекрасной,
И недаром. И вот с ней-то
Позабыл король Альфонсо
Королеву.

11.07.2014

Письма писаталей. Владимир Владимирович Маяковский, 8 июля 1926 года.

Владимир Маяковский писал 8 июля 1926 года из Симферополя Лиле Брик:

Дорогой-дорогой, родной, любимый и милый Кис.
Как ни странно, а я пишу из Симферополя.
Сегодня еду в Евпаторию, а через день обратно в Ялту (где и буду ждать ваших телеграммков и письмов).
Одесские деньги поизносились вконец и приходится ездить с чтениями на заработки.
К сожалению, и это почти ничего не дает. Например, в Севастополе не только отказались платить по договору (организаторы, утверждающие, что они мопровцы), а еще и сорвали лекцию, отменили и крыли меня публично разными, по-моему, нехорошими словами. Пришлось целый день потратить на эту бузу, собирать заседание секретариата райкома, и секретарь райкома отчитывал влоск зарвавшегося держиморду. Моральное удовлетворение полное, а карман пустой. Да еще вместо стихов приходится писать одни письма в редакции.
Я пока еще не загорел, а с носа уже третья шкура слазит, и я его ношу, как пунцовый флаг. Надо думать, что я некрасивый.
Самое для меня неприятное то, что ты сидишь, должно быть, без единого грошика, все к тебе пристают, а Осику <имеется в виду Осип Брик, муж Лили Брик> не на что ехать на Волгу. Если так пойдет дальше, через недельку-другую вернусь в Москву.
Мне без вас, милые мои и родные, совсем невозможно и скучно. У меня и здесь вообще никаких новостей — на Чатырдаге и на Ай-Петри не случается ничего, кроме красивых восходов*, а про это даже в газетах писать перестали.
Если вы не напишете все, все, все про себя, я сейчас же начну вымирать со скуки.
Целую все, все лапки и головки тебе и Оську в лысину. Любите меня, пожалуйста, и не забывайте, а я весь ваш
Счен.

8/VII-26 г.

Рисунок Владимира Маяковского. Изображает его самого в виде Счена (Щена, домашнее имя Маяковского).

Письмо цитируется по "Полному собранию сочинений в 13 томах", том 13, "Письма, наброски и другие материалы".
Объяснение про домашнее имя "Щен" по ссылке ниже.

04.07.2014

Письма писателей. Антон Павлович Чехов, 4 июля 1897 года.



Н. А. ЛЕЙКИНУ


4 июля 1897 г. Мелихово.


Чехов в Мелихове с таксой Хиной, 1897 год.
Источник фото: wikipedia.org

"Дорогой Николай Александрович, около 15-го июля я буду в Петербурге и тогда на обратном пути постараюсь взять щенков; возьму их с удовольствием и с великой благодарностью, какой бы масти они ни были — белые или пестрые. Из Петербурга не мешало бы проехаться на выставку в Стокгольм, но, кажется, не поеду. На Стокгольм и на шведов хочется взглянуть, но выставка не улыбается мне. Все выставки одинаковы, и все они утомительны.

У меня гостей — хоть пруд пруди. Не хватает ни места, ни постельного белья, ни настроения, чтобы с ними разговаривать и казаться любезным хозяином. Я отъелся и уже поправился так, что считаюсь совершенно здоровым, и уже не пользуюсь удобствами больного человека, т. е. я уже не имею права уходить от гостей, когда хочу, и мне уже не запрещено много разговаривать.

В ожидании своего отъезда ничего не делаю, а только брожу по саду и ем вишни. Нарву штук 20 — и сразу все в рот. Этак вкуснее.

Суворин в Петербурге. Пишет, что литературно-артистический кружок снял Малый театр на пять лет. Сын Суворина Алексей болен брюшным тифом. В Москве нет никаких новостей, только упорно держится и носится слух, что я буду издавать газету. Хвалят нового городского голову. Известный издатель Сытин получил Станислава и купил большое имение.

Погода у нас чудесная. С покосом покончили, принимаются за рожь, которая уже созрела. Засуха много навредила, и дожди, которые теперь идут у нас почти каждый день, только освежают природу, но уже не в силах поправить того, что засушено.

Итак, до скорого свидания! Желаю Вам здоровья и благополучия, а Прасковье Никифоровне и Феде шлю низкий поклон.

Ваш А. Чехов.

97 4/VII."


Фото дома в Мелихово из моей поездки в июле 2013 года:



Письмо цитируется по "Полному собранию сочинений в тридцати томах", том 25.