Три грустные книги о прошлом, которые нужно прочитать — часть II

Начало в части I.

Себастьян Хафнер. История одного немца: частный человек против тысячелетнего рейха. Haffner S. Geschichte eines Deutschen. Die Errinerungen 1914-1933.

Книга Себастьяна Хафнера «История одного немца» стоит в стороне от предыдущих двух. Если Рольникайте и Боровский, хоть и кончившие жизнь совершенно по-разному, принадлежат к пострадавшей стороне, то Хафнер тот самый чистокровный ариец. Которого после прочитанных предыдущих книг читатель должен был бы если не возненавидеть, то точно испытать к нему лёгкое чувство презрения.

Тем не менее, получается иначе. Себастьян Хафнер на самом деле псевдоним, который взял себе Раймунд Претцель, когда бежал из фашистской Германии в 1938-м году со своей невесткой (еврейкой). Воспоминания он писал уже будучи в Лондоне, и по понятным причинам ему пришлось не только использовать псевдоним, но и отойти от формы чистых мемуаров. Ему приходилось думать о судьбе оставшихся в Германии отца с матерью, знакомых. О своих близких в книге он писал завуалированно (поменял профессию отца, например).

Хафнер рассказывает об истории Германии с начала Первой мировой и вплоть до своего отъезда. Вначале это впечатления мальчика, потом юноши, и под конец мужчины. Автор реалистично показывает, как потихоньку, шаг за шагом, фашизм отвоёвывал себе место в душе у самых разных людей, и проникал в повседневную жизнь. Она шла своим чередом, но при этом и необратимо менялась.

Всё, кажется, происходит как обычно: зарплата приходит на счёт, трамваи идут по расписанию, в театре ставят пьесы, пока в один прекрасный момент с работы Хафнера не выгоняют всех евреев и не запрещают им работать. Можно проделать небольшое интеллектуальное упражнение, и поменять евреев на другую группу людей, и рассказ Хафнера будет применим к любому времени и режиму. Самое главное — вводить изменения плавно и обещать блистательное будущее.

Ах да, помимо обещаний блистательного будущего важно не забывать, что все вокруг враги, и того и гляди норовят отобрать нашу землю, и вообще выехать на нашем горбу. Чего мы позволить никак не можем, поэтому нужно поднимать оборонку и побольше, побольше денег дать военным. Медицина? Зачем она здоровой расе? А неизлечимо больных ждёт «гуманная» программа эвтаназии. Что значит мы производим слишком много оружия? Мы вообще за разоружение. Сразу после вас.

Читая Хафнера, нельзя отделаться от мысли, что произошедшее убаюкивание нации и обещание золотых гор может произойти где угодно и когда угодно. Естественно, сейчас это уже будет иметь другое обоснование и выберут других стрелочников, но механизмы очарования массы во все времена одинаковы. Остаётся уповать на то, что в адекватно функционирующем обществе существуют механизмы, не позволяющие получить всю власть одному-двум людям.

Наиболее любопытным для меня в книге Хафнера было описание, как у обычных, нормальных, психически и морально здоровых людей происходило это принятие абсолютно антигуманистических норм в обществе. Происходило очень просто. Человек существо социальное, и всегда хочет чувствовать себя причастным к чему-то большему. Тем более если с детства тебе в голову вкладывают идею о том, что твою страну унизили, обманули, возложили на неё непомерно тяжелую ношу, а сами жируют. И идею о том, что всё могло бы быть иначе, нужно только попробовать ещё раз (в этот раз всё будет иначе!). А если у тебя что-то не получается, то виноват в этом не ты, а тот самый внешний враг. И сам автор, проходя короткую военную службу для госслужащих, испытывает это воодушевление, напевая немецкие песни и маршируя в строю.

Остаётся вопрос, что же заставляет человека остановиться, задуматься и сбросить этот морок? В случае с автором это была, увы, его девушка, а затем и невеста-еврейка, которой жизнь в нацистской Германии обещала быть недолгой. Если бы ему по душе пришлась светловолосая Фрида, держали бы мы в руках сейчас эту книгу, стал бы Претцель известным историком, журналистом и писателем? На этот вопрос у меня ответа нет, при всём желании автора убедить читателя в своём моральном негодовании по поводу происходящего.
Лабиринт | Озон

В качестве заключения скажу, что Боровского я прочитала ещё год назад. Просто писать о таких книгах сложно, неочевидно, что вообще стоит писать, да и что тут можно сказать. В них личность автора важней художественной ценности текста или новаторских литературных приёмов.

При этом стиль Боровского хвалят, но мне лично было тяжело читать описания лагерных распорядков, которые автор передаёт тоном, каким я рассказываю о поездке в Ашан, и пытается выстроить по возможности сатиру, показать сюрреалистичность происходящего. Он имеет на это право, но читать это тяжело, потому что ему сочувствуешь, сочувствуешь всем героям рассказов, но впечатление такое, как будто автор отталкивает читателя, держит его на расстоянии вытянутой руки и не хочет ни его сочувствия, ни тем более жалости.

Если вам интересно, что ещё можно прочитать по теме, подготовила список рекомендаций:

Стефан Цвейг, «Вчерашний мир» — воспоминания писателя, в чём-то созвучные Хафнеру, но разумеется в основном совсем другие. Больше о книге.

Альберт Шпеер, «Третий рейх изнутри» — мемуары личного архитектора Гитлера. Шпеер в поздние годы войны отвечал за боеприпасы и снабжение армии. Воспоминания писал, отбывая заключение в тюрьме Шпандау. Больше о книге.

Хорст Герлах, «В сибирских лагерях» — воспоминания немецкого парня, который попадает в ГУЛАГ. Больше о книге.

Тимур Вермеш, «Он снова здесь» — автор представляет, как бы выглядело второе пришествие Гитлера. Больше о книге.

Интервью Марии Рольникайте о жизни в гетто и возвращении к нормальной жизни на takiedela.ru.

Кинематографические рекомендации:

«Чёрная книга»/Zwartboek (2006), Пол Верховен — не вижу смысла пересказывать сюжет, это просто прекрасный фильм. И в отношении сюжета, и актёрской игры, и съёмок. Трейлер на Ютюбе по ссылке (а то там не превью неприличное).

«Феникс»/Phoenix (2014), Кристиан Петцольд — фильм с говорящим названием о возвращении выжившей в лагере девушки домой. Подходит для зрителей с обострённым чувством справедливости.

«Колоски»/Poklosie (2012), Владислав Пасиковский —фильм на самом деле снят по книге Яна Т. Гросса «Соседи», о чём я узнала после просмотра. Старший брат возвращается навестить младшего, который остался жить в деревне. Местные почему-то обходят его стороной и говорят, чтобы он за братом присматривал. Казалось бы, при чём здесь Вторая мировая?

«И всё осветилось»/Everything is Illuminated (2005), Лев Шрайбер — экранизация одноимённой книги Джонатана Сафрана Фоера о возвращении приличного американизированного еврея-юноши на родину предков, где его деда спасла какая-то женщина от расстрела нацистов. Кинолента примечательна также тем, что в ней играет фронтмен лучшей группы в мире Евгений Гудзь.

«Наши матери, наши отцы»/Unsere Mütter, unsere Vätter/Generation War (2013), Филипп Кадельбах — очередная проработка немцами своей многополенческой травмы и чувства вины перед всем миром. Мини-сериал из 3-х длинных серий о группе друзей, которые отправляются на войну в 41-м, но непременно вернутся до Рождества. Зритель следит за тем, как разворачивается судьба каждого из них. Для многих этот сериал разрушит шаблоны, которыми принято мыслить, когда речь идёт о Второй мировой. Не скажу, что он однозначно достоверный, но как явление крайне любопытен.

Три грустные книги о прошлом, которые нужно прочитать — часть I

***

Тадеуш Боровский. Пожалуйте в газовую камеру / This Way for the Gas, Ladies and Gentlemen.

Биография Боровского звучит как сценарий к фильму, про который сказали бы «Такого не бывает».
Родился в 1922-м в Житомире, в 1926-м его отца сослали в ГУЛАГ в Карелию, год спустя выслали и мать. В 1932-м Красный крест помог семье, и их репатриировали в Польшу с отцом, потом к ним приехала и мать Тадеуша. Во время оккупации нацистов он закончил подпольно лицей и начал изучать польскую литературу в университете. Публиковал свои поэмы и рассказы в запрещённом самиздате, официально работал сторожем. В 1940-м его невесту Марию арестовали гестаповцы, Тадеуш заподозрил неладное и попытался её разыскать. Арестовали и его (с собой у него были его поэмы и «О дивный новый мир» Хаксли), и отправили в Аушвиц.

В концлагере уничтожение Боровскому не угрожало: за 3 недели до его прибытия было принято решение «арийцев» не посылать в газовые камеры, а массовому уничтожению подвергнуть исключительно евреев. Вначале он работал, устанавливая телеграфные столбы, потом валялся в госпитале с пневмонией, работал в госпитале, потом чинил кровлю в женском концалегере в Биркенау. В Биркенау же находилась его невеста Мария и они даже виделись друг с другом. Однажды Боровского послали в женский лагерь забрать трупы младенцев, для последующего уничтожения в крематории.

В 1944-м в Аушвице начался ад. Паникуя из-за надвигающейся Красной армии, нацисты подняли уничтожение евреев до невообразимых доселе показателей. В мае и июне 44-го были убиты в газовых камерах и сожжены более 400-т тысяч евреев.

«Если немцы выиграют войну, что мир будет знать о нас? Они построят огромные здания, трассы, заводы, памятники. Наши руки будут нести каждый кирпич, а спины рельсы и бетонные плиты. Они убьют наши семьи, наших больных, наших стариков. Они убьют наших детей. И мы будем забыты, утонем в голосах поэтов, юристов, философов, священников. Они создадут их собственную красоту, добродетель и правду. Они создадут свою религию.» Цитата из книги, перевод мой.

После освобождения Тадеуш и Мария воссоединились, в 48-м он вступил в Коммунистическую партию, в 1951-м году жена родила ему дочь, а три дня спустя он совершил самоубийство. Наверное, кто-то посчитает ироничным способ, который он выбрал: обычную газовую духовку.

Я не буду здесь писать детали и причины его решения. Это была не первая, а третья попытка. На третий раз Тадеуш добился поставленной цели. В 'This Way for the Gas, Ladies and Gentlemen' он описывает свой опыт выживания в Аушвице. На что готов человек, чтобы сохранить жизнь? Боровский абстрагируется и словно сообщает нам из прошлого свои наблюдения. Это наблюдения человека отвлечённого, который констатирует факт за фактом: каждый день прибывают поезда, набитые людьми, а потом они уходят обратно пустые. И необходимые для уничтожения действия совершают те самые заключённые, которые почему-то считаются «арийцами» в отличие от тех, что в поезде.

Проводят в газовые камеры, сортируют вещи, перевозят трупы, сжигают людей. Через это прошёл и Боровский, и невозможно ответить на вопрос, что происходит с психикой, если не душой, человека, который выжил, а миллионы других, которые прошли через его руки, нет.

Отсюда

Я читала сборник рассказов на английском, но на русском издан похожий по содержанию под названием «Прощание с Марией». Купить его уже нельзя, но прочитать в интернете можно.
Bookdepository | Amazon

***

Маша Рольникайте. Я должна рассказать.

Дневники Маши Рольникайте волей-неволей сравниваешь с дневниками другой известной девочки, пострадавшей от фашизма — Анны Франк. Воспоминания Рольникайте по сравнению с книгой Боровского внушают нечто, напоминающее оптимизм. Ведь она пережила фашистскую оккупацию, сохранила разум и здоровье, интегрировалась потом в общество, завела семью и прожила довольно продуктивную жизнь, была признана как писательница и общественный деятель.

В 14 лет Маша попадает в Вильнюсское гетто. В нём жило около 40 тысяч человек, и почти все они к 1943-му году были уничтожены или «ликвидированы». Маша записывает всё, что происходит с ней и её семьёй в формате коротких записок. Сама она утверждала, что хотя оригиналы записей и не сохранились, но она столько раз все их повторяла, что выучила наизусть.

Маша описывает, как в повседневную жизнь приходят такие неприятные вещи, как необходимость носить специальные знаки, которые показывают, что ты еврей, невозможность ходить по тротуарам (по дорогам можно, где грязь), необходимо соблюдать и комендантский час, которые начинается для них раньше, чем для «нормальных» людей.

Те самые нашивки. Отсюда.

И как все к этому волей-неволей привыкают, а те, кто раньше был с тобой в одном классе или просто знакомые, делают вид, что тебя не знают.

Читать всё это, конечно, тяжело, и представить себе такое почти невозможно. Но меня больше всего поразила одна вещь. С 1943-го года Вильнюсским гетто руководил обершарфюрер Бруно Киттель, он же ликвидировал гетто Вильнюса, Риги и Каунаса.

Это не так поразительно, как то, что после поражения Германии Киттель исчез в неизвестном направлении. Конечно, в условиях войны наиболее вероятно, что его застрелили где-то в дороге, но так же вероятно, что он бежал и выдал себя за кого-то (не удивлюсь, если за какого-нибудь пострадавшего от нацистского режима).

Портрет Киттеля. Отсюда

В дополнение к книге сделали и сайт с фото- и видео-свидетельствами произошедшего. 

Можно посмотреть, как всё выглядело тогда, увидеть черно-белые фотокарточки. И увидеть, что люди делают сейчас, чтобы помнить. Чтобы не забыть. 

Вот было бы здорово, если бы и мы относились так же ко всей своей истории, а не выборочно к конкретным, удобным в текущее время для политической повестки, её частям. Замечу, что и в Литве не все хотят помнить прошлое. Чего стоит только рассказ о том, что лестницы в общественных местах в Вильнюсе делали из сломанных надгробий с еврейских кладбищ.

Возвращаясь к нашей же истории, на мой взгляд история репрессий освещается недостаточно. Что в СМИ, что сама по себе историческая память не культивируется. Оставшиеся лагеря потихоньку сравниваются с зёмлей и, пока мы решаем повседневные задачи, превращаются в пыль. Вместе с вещами и именами погибших там наших же соотечественников. Грантов на это не дают. 

Я читала, что собирают экспедиции для розыска пропавших без вести в ВОВ. А чтобы мы собирали экспедиции для поиска и восстановления информации о погибших в результате репрессий, кто-то слышал? Естественно, от них ничего не осталось. У них и потомков, скорее всего нет, откуда же им взяться, если человек сгинул в лагерях?

Одно только мне приходит на ум — это ребята из Чехии, которые своими силами организуют экспедиции в пока ещё сохранившиеся лагеря ГУЛАГа. Здесь можно почитать крайне занимательный дневник, как они сплавлялись по реке Турухан (бассейн Енисея), чтобы добраться до отдалённого лагеря и запечатлеть его на фото и видео.

Лабиринт | Озон

Продолжение в части II.

Элизабет Бадинтер — Конфликт: женщина и мать

Какое-то время я читала в фейсбуке одну широко известную в узких кругах радфема* активистку. Мы были друг у друга в друзьях, да и сейчас остались, наверное. Я люблю читать разных людей, зачастую с противоположными взглядами, чтобы не создавался информационный пузырь из однородных источников. Обычно она давала ссылки на новости и прочие события в жизни общества, рассказывая, что об этом думает. В комментариях рождалась дискуссия, и часто поднимались вопросы вроде «А как так сложилось?» и «Почему же так обстоят дела в Европе/России/США?» и т.п.

Обычно она отвечала одной фразой и бросала «Учите матчасть». На вопрос, что за матчасть, следовали ссылки на ЖЖ и обычно рекомендация одной-двух книг. Из книг она регулярно советовала прочитать Элизабет Бадинтер, мол, и там на многие вопросы найдёте ответы.

За книгу Бадинтер «Конфликт: женщина и мать» я бралась именно с надеждой найти там новое и встретить свежие мысли. Как оказалось, от книги 2010-го года я хотела слишком многого. Впечатления культовой книга не оставила.

Сама по себе Бадинтер любопытная фигура. Сторонница либерального феминизма, она получила признание как философ, мыслитель, писательница. Добилась успеха и входит в список богатейших людей Франции с состоянием в 1,8 миллиарда долларов. Нюанс состоит в том, что и семья у Бадинтер была непростая. Её отец основал Publicis Groupe, тогда рекламное агентство, сейчас 4-й крупнейший медиахолдинг в мире. Её муж служил министром юстиции. Не все могут похвастаться таким бэкграундом, и понятно, что с такой семьёй возможностей и ресурсов у Бадинтер изначально больше, чем у среднестатистической француженки. При этом замечу, что не все богатейшие женщины мира тратят силы и время на защиту прав женщин.

Отсюда

«Конфликт» книжечка тонкая, на 185 страниц. Состоит из трёх частей:

• Положение вещей. Амбивалентность материнства;
• Атака натурализма. Священный союз реакционеров; Матери, вы должны делать для них всё; Власть младенца.
• Лодка перегружена. Разнообразие женских стремлений; Wombs on strike (не буду переводить); Француженки — особый случай.

Немного расскажу, о чём собственно пишет автор и ниже немного порассуждаю.

Амбивалентность материнства вызвана противоречащими друг другу желаниями у женщин. С одной стороны, от женщины общество ожидает самореализации (работа, карьера, социальный рост и финансовое благосостояние), с другой она при этом обязана быть заботливой и внимательной матерью. В результате женщины откладывают решение завести ребёнка до всё более и более позднего возраста и заводят всё меньше детей. Это все и так знают, тут всё достаточно очевидно.

Но одна мысль заслуживает внимания. Желания женщин определяются воспитанием и социумом, в котором они выросли и находятся. Так, условно их можно разделить на 3 типа: нацеленные на дом, адаптирующиеся (их большинство) и нацеленные на карьеру. Эта неоднородность желаний и целей порождает конфликт интересов между разными группами женщин. Этот конфликт оказывается выгоден мужчинам, чьи цели однородны и неизменны последние годы: деньги, власть и социальное положение.

«Всегда были женщины, готовые посягнуть на власть, традиционно принадлежавшую мужчинам. Однако до сих пор мало мужчин, пожелавших конкурировать с женщинами на поприще воспитания детей.» Даже в скандинавских странах, с оплачиваемым декретом для отцов, мизерный процент мужчин оказался готов посвятить себя семье.

Говоря о натурализме, Бадинтер имеет в виду три вещи: грудное вскармливание, роды и сам материнский инстинкт. После 2-й мировой, в 60-х, произошёл резкий поворот от холодного медицинского подхода к «натуральному». Если раньше детей кормили из бутылочки, начали кормить грудью. Потому что так задумала природа. Обезболивать страдания женщины во время родов оказалось вредно, а кесарево сечение это ещё и стыдно, ведь природа так не предусмотрела. Спать нужно вместе с ребёнком, пока он этого требует (серьёзно, встречала рассказы в инстаграме о мамах с 11-летними мальчиками, и они убеждали, что это нормально, раз ребёнок так хочет).

По мнению Бадинтер, грудное вскармливание привязывает женщин к ребёнку и ограничивает её свободу, что в случае с выходом на работу, что просто с передвижениями в пространстве. Причём рекомендуемый срок отодвигается всё дальше и дальше (раньше до полугода, сейчас до 2-х лет). По сути всё то, чего женское движение добилось до 1960-х, ушло в трубу под давлением натурализма и заботы об экологии (кормить грудью экологичней, памперсы вредны для окружающей среды, надо стирать пеленки и т.д.). Бадинтер тут же развенчивает Ла Лече Лиг, о которой я напишу в конце.

Материнский инстинкт автор ставит под сомнение. То, что СМИ и фильмы, книги муссируют версию о всепоглощающей моментальной любви к младенцу сразу после родов, приводит к давлению на женщин и они, не почувствовав сразу эйфорию и любовь, ставят под вопрос в принципе свою способность быть матерью.

Таким же давлением становятся непомерные требования к матерям. Они должны быть всегда улыбающимися, мудрыми, внимательными, терпиливыми, педагогичными, способными и приготовить ужин, и организовать школьный праздник. Они просто должны всегда БЫТЬ. А сдача ребёнка в детсад значит, что на мать косо смотрят и осуждают, не говоря уже об использовании няни.

В результате рождается образ идеальной матери, недостижимость которого находится в прямой зависимости от строгости к себе каждой женщины. Что это даёт обществу и государству, которые всегда хотят побольше дееспособных граждан? А ничего.

Женщины заводят всё меньше детей и всё позже. У многих после первого опыта не возникает желания повторить (ну я тоже, например, не люблю, когда на меня косо смотрят и осуждают).

Однако что следует за этим? Неминуемое осуждение.

Бездетная семейная пара подвергается допросам и, впоследствии, жалости (даже если это будет сказано не в лицо). Бездетная незамужняя женщина подвергается осуждению как эгоистка.

Как пишет Бадинтер, «общество больше волнуют женщины, которые стараются ответственно оценить свои обязательства, чем те, которые берут их на себя без особых размышлений».

Что автор предлагает в качестве решения? Обратиться к истории материнства во Франции. Во Франции женщина даже после рождения ребёнка всегда «оставалась в первую очередь женщиной, затем общественной фигурой, и лишь затем матерью.» Речь, конечно, идёт об аристократии. Почти все отдавали младенца кормилицам и кормить грудью считалось унизительным и отталкивающим занятием. В принципе все, кто мог себе это позволить, нанимали кормилиц и считали это абсолютно нормальным. Никаких там рассуждений о нужде ребёнка в материнском тепле не шло.

В настоящее время во Франции автор находит отголоски прошлого во многих вещах. Кормить смесью не считается позорным, отдать ребёнка в ясли не становится преступлением, потому что «только мать может решить, как организовать жизнь в интересах себя и своего ребёнка».

Терпимое и не осуждающее отношение общества играет положительную роль в решении женщины завести ребёнка. Чем легче ноша материнства и больше уважение к её решениям как женщины, тем выше вероятность, что она захочет завести и вырастить ребёнка, и даже повторить это.

Помимо этих абстрактных понятий, Бадинтер описывает три специфических для Франции явления, которые способствуют рождаемости:

• бесплатные детские сады для детей от 3-х лет и иногда до 3-х;
• гибкие условия для рождения ребёнка (многие заводят детей вне брака);
• много женщин планирует беременность после 40 (тут я слышу, как наши гинекологи принялись рыдать).

В 2008-м году рождаемость во Франции была самой высокой среди всех 27-ми европейских стран, на одну женщину приходилось 2,07 ребёнка. В 2013-м этот показатель немного упал, до 1,99. В России в 2016-м году на одну женщину приходилось 1,8 ребёнка (и наши госслужающие считают, что это очень хорошо).

Собственно, а что меня не устроило в такой информативной книге? Вон я сколько написала всего.

Не устроило меня то, что я всё это уже читала ранее в других источниках. Ничего нового Бадинтер для меня не открыла, выводы её предсказуемы, теории не новы. Однако это не значит, что так будет у всех читателей. Тем, кто не интересовался темой материнства как социального явления, ничего не читал о феминизме, книга Бадинтер отлично подойдёт как вводный текст. Она передаёт основные постулаты и кратко описывает развитие женского движения во второй половине 20-го века.

Открыла ли я для себя Бадинтер как глубокого мыслителя и яркого философа? К сожалению, нет. Поэтому рекомендую книги и ссылки по теме.

***

'The Essential Feminist Reader' — антология знаковых текстов от Бовуар до Вирджинии Вульф. Всё самое важное в одном томе. Если вы хотите купить одну-единственную книгу, чтобы узнать всё о феминизме, покупайте смело её. Даже если вы не хотите ничего знать о феминизме, это просто сборник интересных и заслуживающих прочтения текстов.
Amazon | Bookdepository

'Lactivism', Courtney Joung. В «Лактивизме» Кортни Янг пишет и о том, как менялось отношение к детям с течением истории, и о пропаганде грудного вскармливания, и кто на нём неплохо зарабатывает. И о той самой Ла Лече Лиг, которой можно посвятить вообще отдельное детективное расследование. Янг провела монументальное исследование, а я написала монументальный отзыв с инфографикой и видеоиллюстрацией (не того, о чём вы подумали). На русском её, конечно же, ждать смысла не имеет.

Womenation.org — суровый сайт, но по сути кладезь полезной и редкой информации, которой зачастую больше нигде просто нет. Меня увлекла серия статей по истории женщин в Древней Руси (любители рассуждать про «рожали в поле» найдут там много интересного) и отрывки из книг.

'Kindred', Octavia E. Butler. «Родня» Октавии Батлер совсем не то, за что себя выдаёт. Казалось бы, очередная книга о путешествиях во времени, что нового можно написать? На самом деле нет.

Батлер показывает, как девушка из современной Америки попадает внезапно в прошлое, в рабовладельческую Америку. Дело усугубляется тем, что, похоже, какой-то мерзкий тип, сын владельца плантации, её прапрадедушка, и ей приходится его спасать от постоянных передряг. Всё было бы не так плохо, если бы он не был расистом, а она чернокожей в то ужасное время, полное предрассудков. О репродукции как ресурсе Батлер не рассказывает в теории, а показывает, как это выглядит на практике. Местами просто страшно.
Amazon | Bookdepository

***

Элизабет Бадинтер, «Конфликт: женщина и мать». Elisabeth Badinther, 'The Conflict'.

Мой рейтинг: 5 из 10.
Amazon | Bookdepository

*Радикального феминизма.

Дожили: искусственный интеллект будет оценивать тексты

Соосновательница Яндекса Елена Колмановская запустила литературный сайт, на котором участники могут предлагать свои произведения для оценки. Экспертная комиссия будет их читать, но чтобы «избежать личностного фактора в ценке текстов» потом их будет оценивать и специальный алгоритм. Отобранные тексты напечатают и их авторы получат вознаграждение.

Вспомнились картинки, которые тоже искусственный интеллект обработал.

Источник: Google

Странно, мне казалось, что смысл комиссий всяких там разных премий в личностной оценке как раз?

Привожу новость целиком:

Компания «Хороший текст», которой принадлежат портал и одноимённая школа, учрежденная писательницей Марией Голованивской и сооснователем «Яндекса» Еленой Колмановской, запускает литературный портал с платным доступом. Участники проекта могут предлагать свои тексты, которые помимо обычной экспертной комиссии оцениваются специальным алгоритмом, который создан с использованием технологий искусственного интеллекта и по замыслу создателей проекта позволит избежать личностного фактора в оценке текстов. 

Отобранные тексты войдут в общий альманах, который компания собирается публиковать в том числе и в печатном виде, периодичность пока не определена. Авторы текстов, вошедших в альманах, получат гонорар в 15 тысяч рублей, указано на сайте проекта. Участники, получившие наивысшую оценку, получат еще 35 тысяч рублей. Стоимость доступа к закрытой части портала «Хороший текст» составляет 1700 рублей в год, создатели проекта говорят, что рассчитывают набрать около 100 тысяч платных подписчиков. 

В мае 2017 года «Роем!» заметил, что у школы «Хороший текст», которая провела несколько курсов на площадке «Яндекса» в прошлые годы, появилось юрлицо. Его пополам разделили Елена Колмановская и Мария Голованивеская. Среди преподавателей школы: поэт Сергей Ганделевский, автор лингвистических сказок «Пуськи бятые» Людмила Петрушевская, известный переводчик Виктор Голышев и другие.

Источник: Роем.ру. 

Книжный фестиваль на Красной площади; что сейчас читаю

Сегодня, завтра и послезавтра в центре Москвы проходит книжный фестиваль. Работает он с 10 утра до 10 вечера, схема выглядит так же, как в прошлом году:

Каждый решает сам, стоит ли идти. В худлите примерно так картина выглядит:

Я в прошлом году осталась недовольна. В этом не поеду потому, что не хочу и потому, что у нас чудесная октябрьская погода с предупреждениями МЧС почти каждый день.

Вместо этого дочитала до середины графический роман об Антуанетте, которая возвращается.

Немецкий язык меня на моём уровне знаний пугает и восхищает одновременно. Ни в русском, ни в английском нет инструментов, чтобы настолько же точно и кратко выразить мысль. Переводить приходится по 20 слов из 40 в тексте, но за счёт графической составляющей воспринимать всё равно проще. Для тех, кто учит английский, такой способ тоже подойдёт. И выбор комиксов и графических романов на нём точно шире, чем на немецком.

После прочтения воспоминаний пережившей Холокост девушки и заодно воспоминаний немца, бежавшего из нацистской Германии с невестой еврейкой, взялась за нон-фикшн Яна Кершоу. Читается как пособие по истории Германии 30-40-х годов, автор любит развивать абстрактные теории без привязки к конкретным событиям и действующим лицам. Этот абстракционизм довольно тяжело воспринимается. За неделю прочитала аж вступление и одну главу, но уже узнала много нового.
Ну и его я читаю на английском, потому что у нас по какой-то причине не любят переводить Кершоу. Хотя он признанный эксперт по нацистской Германии и даже был посвящен в рыцарское звание за службу истории.

К сожалению, миллионы полезных и интересных книг доступны к прочтению только на английском, и лишь малая часть из них переводится и публикуется у нас.

Теперь передо мной стоит дилемма, стоит ли и нужно ли на этот исторический нон фикшн писать отзывы в блог. Сложно понять, кому это интересно, кроме меня, ведь тема достаточно серьёзная и, прямо скажем, морально и духовно подавляющая.

Следующий отзыв будет на книгу:
«Конфликт: женщина и мать», Элизабет Бадинтер.